***

(...) Это русский хтонос, его железо,
И земля перекопана на два метра,
Потому что мы, не бояся смерти,
Щедро делимся ей, и она навесом

Прилетает прицельно, бесслезно, метко,
Сталь и кровь, и нет никакого страха
Только мертвый дед, куря сигаретку,
С грустью смотрит на Харьков и Волноваху.

***

Запад с Востоком садятся за общий стол.
Молодая кровь между ними в хрустальной чаше.
Запад: Секс, наркотики, рок-н-ролл.
Восток: это не наше.

А в ногах у них жила нефти и море слез,
И собака из фильма Тарковского вдруг рычит.
Запад: теперь футбол,
там где был Христос.
Восток молчит...

***

а если бы вы знали
какие сообщения
присылают наши русские люди
когда кидают деньги на карту
в помощь пылающему Донбассу
на броню и еду
на рации и воду
они не пишут
пусть враг горит в аду
они пишут ласково
моему народу...

Эти русские

Эти русские мальчики не меняются:
Война, революция, русская рулетка,
Умереть пока не успел состариться,
В 19, 20, 21 веке.

Эти русские девочки не меняются:
Жена декабриста, сестра милосердия,
Любить и спасать, пока сердце
В груди трепыхается
В 19, 20, 21 веке...

Напиши мне потом, как живому, письмо

...Я ломал это время руками, как сталь,
целовал его в черные губы,
напиши про любовь, не пиши про печаль,
напиши, что я взял Мариуполь.

Напиши – я тебя никому не отдам,
милый мой, мы увидимся вскоре.
Я не умер, я сплю, и к моим сапогам
подступает Азовское море.

***

Что говорят уходящие на войну
с вещмешком на плече, с иконкой в нагрудном кармане?
— Дай, в последний раз послушаю тишину.
— Передай привет маме.
— В новостях услышишь… не правда, что я погиб:
Я ещё вернусь – не солдатом, так вешней птицей…

Там, где жили мы — вырастает огромный гриб.
И в стерильном небе
отражаются наши лица...

***

Слышащий – да услышит. Видящий – да узрит.
Пишущий – да напишет. Глаголющий – повторит.

Всяк за своё – ответит. Каждому – свой черёд.
СЛОВО, если не светит – запечатает рот.

Пуля, она – не дура, а Провиденья рука.
Да здравствует диктатура Русского языка!

***

(...) Напишешь коротко мне в сети: "Переживём..."
А я ищу последнюю сводку о тебе:
Смотрю на карту, испепелённую огнём,
И ненавижу упражняющихся в стрельбе.

Дымится чёрное с белым – взрывы на снегу,
Но в "Одноклассниках" фото выставишь опять:
Оружие у тебя – презрение к врагу,
Твоё сопротивление – выжить, устоять...

***

Выйду на улицу – будто и нет войны.
Солнышко светит, слышится птичье пенье.
Стрельнуть пытаются курево пацаны,
На автомате ворчу о вреде куренья.

Всюду покой. Налаженный лёгкий быт,
Едут машины, кругом самокаты, дети...
Хочется верить: если сюда прилетит,
За нас отомстят, и враг наш за всё ответит.

Пасхальное

(...) Засовы сбив, раскидав щиты,
они ворвутся во двор.
И гарнизон подожмёт хвосты,
кто мешкает – тех в упор!
Посадят в автобусы весь мирняк,
пленных возьмут в кольцо.
И ад опустеет. Аминь, будет так!
Пасха, в конце концов.

***

(...) Но тихо едут z-мобили,
упрямо движутся колонной, —
и легче дышат, и свободней
все те, кого вчера бомбили.

Но впереди полно работы,
и нам не в тягость, а по силам:
Донецк вернули, следом — Киев,
а с ним — и полная свобода.

Нрзб

(...) Если кто-то взял и закончил войну,
почему как зеницу ока храню из окопа
пожелтевшие письма замученных насмерть в плену?
У тебя они тоже есть. И мы их не выбросим. Оба.

Это время откупорить новый сливовый штоф
и выбрать остров в море союзов «Или».
Это время сказать, что я знаю, что
(нерзборчво… Вдимо автора зстрелили).

***

Степи, порванные в клочья…
Пули помните в затылке –
В сорок первом, в ямах? Впрочем,
Может, это от горилки?

Может, хмелю волю дали,
Что забыли руку брата?
За листами черной стали…
Было свято, стало смято!..

Освободители

За Днепром до утра не стихает заря, и не глохнет опять канонада.
Мы затеяли это, конечно, не зря, потому что так надо.

Не впервой против всех, и не так-то легко, но об этом давно нас просили.
Наконец территория средних веков станет югом России...

Тылова

Время трудное, доля бренная, хмарь тревог, холодок тоски.
Я солдатские, я военные, я из пряжи вяжу носки.
Я в тылу сижу. Я носки вяжу, чтоб на фронт их отправить. Там
Ночь кровавая, пекло адово, горе с яростью пополам...

Донецкая симфония

(...) Рёв движка, гром винтов
партитура симфоний Чайковского
Дирижирует музыкой знамя Победы
советское
Мир вам, добрые жители
берега моря Азовского
Мир тебе, золотое
горячее солнце донецкое

***

(...) И кажется, что нет дороге края,
В душе стоит озябнувшая тишь,
И мелких станций пыль не оседает,
Когда тревожно ты в окно глядишь.
И капли на ночном дрожат стекле
По краю обозначив букву "V".

***

(...) Мы о себе подобного не знали,
Но вновь и вновь мы это повторим:
Я лакец, я чеченец, дагестанец,
Я русский, я татарин, осетин!

Донецкое

(...) Что нам рай, куда не пускают даже Вергилия,
И, куда ни ткнешься, места под солнцем все заняты.
То, что нас не минует, как знать, может быть, помилует.
В город мины летят, а розы - по расписанию.

И они всё такие же - алые, белые, чайные,
Только небо другое, наверно, круги перепутали.
Если смерть ходит рядом - живешь раза в два отчаянней,
Розы тянутся к небу, любому, колючими прутьями...

***

«Поклонись! – говорит. – И все царства земные – твои!
Все шезлонги на пляжах с божественным видом на море!»
Мол, «Страна твоя – зло, и примкнувшие – тоже враги!
И плевать, что добром ты ответил на братское горе!..»

Где люди – там звери

Последний патрон зажимая в руке,
от раны смертельной, теряя сознанье,
советский солдат говорил о враге
с неистовой злобой, где нет покаянья
в содеянном ранее. Мрачный окоп,
покрывшийся трупами, гарью и смертью
смотрел в небеса, как открывшийся гроб
в ненужный момент. Высекаемый плетью...

***

В землю мертвыми брошены зерна,
Гул далекий да крик воронья,
Побурели комки чернозема,
Украина праматерь моя.

Где же песни твои и сказанья?
Не услышишь бандуры, кобзы…
Ревом тьмы бессловесной касанье,
И проклятья в разрывах грозы…

(Анатолий Шутый)

ДЕНЬ ПОБЕДЫ

Развернётся листва, возрождённая чуткой природою,
Распахнётся сирень, мягким пламенем зелень обняв,
Ветерок пробежит, воду в речке ногою попробует,
И притихнет у камня гранёного возле Огня…
День Победы доныне всех радостью дарит – не поровну –
К немоте обелисков несут ветераны – свою:
Осторожно цветы головами кладут в одну сторону,
Как товарищей клали, убитых в далёком бою…

Последний патрон

Вместо тысячи слов пуля...
Вместо тысячи лиц снег...
Русским снова войну вернули,
Русским снова покоя нет.

Как терпение точит камень,
До последней дойдя строки.
Мы тянулись к тебе руками,
Утирая с лица плевки...

Но плевелы еще полоть

Благодарю тебя, Весна,
За то, что заживляешь раны,
За то, что правые не правы,
За то, что цель твоя ясна:
Толкать сквозь землю стебелек,
Питать листву и спорить воды
И укрывать от непогоды
Гнездо, что сотворил зуек...

***

И навалится снова огромное
Горе рваное человеческое.
На вопрос, набивший оскомину:
«Что ты делаешь нынче вечером?»
Есть ответ простой и бесхитростный:
Истекаю кровью за гибнущих,
За живущих от взрыва до выстрела,
И за проклятых, и за ищущих,
Над могилой беспомощно плачущих...

СОБЫТИЕ

Мы возвращаемся в Историю –
всему на свете вопреки.
И нам кричат, что нет, не стоило
На битву поднимать полки.

Мы снова стали неудобными,
Мы снова встали в полный рост!
Берём своё, родное, кровное.
Наш выбор радикально прост...

***

«Пишу тебе, мой друг-солдат.
Ты снова взял свой автомат.
А в городе моём жара,
Мальчишки на реке с утра,
Ни тучки в небе, ни дождя,
Но знаю я, идёт война...

Первый марш-бросок

Лесом тёмным-тёмным
Шёл наш батальон,
Вдали за терриконом
Родной остался дом.

Отвела молитва
Смерть куда-то в бок…
До сих пор мне снится
Первый марш-бросок.